Это заглавие темы было.

Ну и содержание (тоже).

Это не только к Благину относится, такая раскрутка. Т.е., генезис. Но и ко всему человечеству. В его понимании.

Благина я люблю. Очень. За искренность. За показное на всех что как лежит. В душе.

Но и других надо не пренебрегать.

Вы, - сказал бы я Благину при встрече, - прям как Достоевский. Т.е., можете и покурить и выпить (иль се Куприн боле?), и в карты проиграться до некормёжки детей. Но навсегда везде останетесь честнейшим человеком, святым в главном корне и искоренителем зла. Воином добра т.е.

И даже как Маркс можете сказать, что ничто человеческое не чуждо. Т.е., чужды гордыне, главному греху церковному, от которого потом завышенное самомнение, затем самообман, а затем неадекват полный, а от сего недалеко до всех абсолютно прочих бед человечества.

Достоевский мог бы, подобно Вере Березовской из Антона Макаренко (великого педагога, между прочим), воскликнуть: "А кто виноват, кто довёл меня до такого!? Вы, только Вы (указуя перстом на сами знаете)."

Подсказывают, что Вандой Стадницкой Макаренко сию вывел в Флагах на башнях, ну да бог с ней.

А Благин, он мог, как Солженицин, как даже сам Лев Николаевич.

Ведь для этого не нужно великого ума, которого у Антона Павлыча в избытке. Нужно страсть к правде. Для святости, т.е., и для описания гениального, т.е., для бытия в писателе.

Не нужно ничего, кроме временного поиска. Т.е., время от времени надо стараться углубляться в поиске чего-нибудь. Истины там, или открытий в человеческих потёмках, или просто в серости жизни (в чём кому способней и по душе, или образованности специфики). И находить алмазы. Откровения. Это ищущий всегда найдёт.

Пусть оторвавшись от бутылки, пусть от мерзостей. И даже от убийств.

Но всегда каящийся дороже. Глубже потому понимание (как не может не наркоман понять всю тягость и глубину падения и нюансы отречения и вывоза из ломки и к здоровью).

Отвязавшись на нехорошем, посвятив длительно свой организм отдыху на нём, воскреснув душой, с новыми силами за поиск истины, добра, святости, и снаходят. (На противоположностях отдыхают и смогут опять на главное, на заработок)

В отличии от тех больных душой (не за человечество и добро красоты), которые только думают о себе, себя берегут, водку не пьют и красных девушек, как премудрый карась, а всё бережа себя только и сберегают что – унылое утлое здоровье и всю жизнь без мерзостей, но и без прелестей и без всего, и уж без святости тоже, во всяком случае. В норе. (И могут они беречься так, как ни души в них настоящей большой, ни размаху, ни чувств оттого, ни смятений, а только скрупулёзное бережение малого, не духовного. Не болит у них душа ни за себя, погибающего бесталанно и без всего почти, ни за поражённое человечество и ближних. Потому и могут они крохоборски беречься, копить чужое и чужой век заедать, вроде не специально. Не таковы должны быть создания Божии. Не отрекаться от даденного, возомнив себя выше Данного, а пускаться во все, окрыляясь, ошибаясь, но и восставая. Надо быть смелым. Надо жить, а не скукожиться, не боясь, а веруя, что Всевышний создал нас на добро и спасёт всегда, из любого, им же всегда и придуманного, и надо только верить ему и стараться вызволиться из отовсюду. И тогда ты познаешь жизнь, проживёшь не зря и оглянувшись, будет что вспомнить и не о чем жалеть. И пребудешь тоже. Верить надо.)