Конкурентное общество единственно возможное - Что во главе и как - Мирообразующее - Каталог статей

Капитализм является очень непроизводительным, если смотреть, как большая часть сил уходить на обхитрить соседа.

Обхитрить – обязательно. Ибо недостаточно лучше работать, строить технологии и системы обеспечения всех сторон деятельности, когда не обеспечена одна, но всегда работающая. Умения стратегически и тактически обойти конкурента на всех фронтах.

Очень приятно помечтать, как можно было бы хорошо развиваться, не тратив силы на конкуренцию, как на обман, на уничтожение ресурсов конкурента, всех видов и многими путями, так и на более мягкие (на взгляд люде неподкованных) методы борьбы за рынок, как-то реклама и вообще все виды усилий по обгону.

Гораздо эффективнее, в миллионы раз (кто считал в бреду, в угаре усталости от жизненной борьбы предаваясь мечтаниям о чистом математическом воспроизводстве жизни, тот знает), заниматься не товарным, а продуктовым производством, рассчитав (что, в принципе, возможно (если ты не на агностических позициях)) чего сколько нужно на текущий момент, укрупнив всё до предела, сведя в единые системы все части экономики и производя построение всей системы воспроизводства жизненных средств как единого организма.

Самое наглядное – как сократились бы транспортные – не расходы в товарно-финансовом виде (это мелко), а в энергетическом (всех видов энергии, в т.ч временных показателей). Так же приятно порисовать уничтожение сферы торговли, а там и всего обменного сектора, напрямую удовлетворяя потребителей прямыми поставками. Снабжение вместо торговли.

И т.к., на сегодня производство в силах обеспечить всех очень нехилым минимумом (кто верит, тот знает, что из 5 с чем-то производимых, в год, миллиардов тонн пищевых продуктов, от 2 до 3 миллиардов приходится уничтожать, по закону непланового товарного производства, производя не по потребностям конченых потребителей, а на обгон в рыночном соревновании).

Никогда ещё в истории человеческих цивилизаций не было ни одной эффективно работающей системы отношений, построенной бы не на принципе конкуренции.

Видимо (а для мыслящих – обусловлено ясно), в силу именно такового построения человеческого общества, невозможности людям жить иначе, т.е. с базовых единиц, с отдельного человека, невозможно с таких отдельных построить неконкурентно развивающееся общество. (И не будем говорить, что это предстоит ещё выяснить, что не все законы общества ясны. Да ясны! Если не перелизывать разночтения мелкие конкретных общественных структур, а глянуть в корень – из чего всё оно состоит и происходит. А из людей и их мотивов.)

Раз всё, на сегодня необходимое для жизни, хватает на всех, то можно обеспечивать каждому именно минимальный, и не совсем малый уже, набор. А сверх того – при грамотном культурном воспитании, никому ничего излишнего особо бы и не потребовалось.

Не висюлька сама по себе, а именно конкурентность, радость от преобладания, от того, что на тебе висит, а не на всех соседях такое, даёт стимул пахать и покупать, на запаханное, излишества. (Ну, тем, кого убедили, что он без такого проведёт жизнь тусклую, для тех все висюльки, ими принятые, - святое, и оставлять таких людей без висюлек (а хуже – без шанса их заработать, заставлять влезать в жизнь, где вовсе нет таких висюлек, никаких шансов их поиметь, никаких путей к обладанию ими) – издевательство и лишение их счастья. Воспитание – великая сила.)

Удовлетворяться не лишним – такое местами можно увидеть. Хотя бы и в какие-то годы и в отдельных местностях СССР.

Да. Отдельно, в малые промежутки времени и на ограниченных пространствах можно увидеть – модели! неконкурентного образа жизни.

И люди могут, если им не вбито, удовлетворяться не сознанием преимущества перед кем-то (не перед Вандербилтом, то перед соседом).

Т.к. Если вбивать желание жить конкурентно происходит незаметно, неуклонно и явно как бы не силовыми методами, то желание жить неконкурентно (что всегда идёт при постоянном наличии несилового вбивания конкурентных приоритетов) будет успешно вбиваться только жесткими силовыми методами.

Т.е для человека более естественно, раз легче входит, именно прививка жизни на – у меня лучше, чем у него, и потому – хочу, чтоб больше у меня, чего попало, но чтобы больше, чем у кого-то. И такой принцип жизни подвигает, необходимо, к работе такой, когда приходится мешать соседу (и изо все сил, т.к. – ты сильнее – он сильнее, и приходится все силы именно в эту струю), лишь бы он тебя не обошел.

В условиях, когда всё равно всего на всех хватить не могло, это была просто естественная Божеская (от Него установленная как закон Мира) борьба за жизнь (только узнанная случайно очень богобоязненным человеком Дарвином (а не сотворена им, не творил он мировые сущности)).

Но и когда для жизни хватило бы всем – невозможно остановиться на этом моменте и замереть в развитии или развиваться, как в советских фантастических романах, ради общего блага, ради всё более сладкой равно для всех, ради больших стадионов инкубаторов, библиотек, садов, космических станций, не имея личного главного приоритета и счастья – что у меня больше, чем у кого-то.

И пусть "лучшие",,т.е. почитающиеся кем-то, собой красившими, умнейшими, добродетельнейшими, и именно с такой стати лучшими и красившими, - не станут такие передовые брать жизнь за наличие лучшего, чем у соседа, то найдутся те из отстающих, во многом, которые к такой идее придут. А не пролонгируемая в жизни, как таковая, и вообще она, найденная такая идея, покажется им откровением, именно той самой, великой, скрываемой врагами от них Сутью, которая и есть то, к чему должно.

И от них (начавших воровать как бы, а по законам мира, более общего, чем в искусственные рамки загнанный мир без наживы, конкуренции, - не воровать, а строить своё счастье конкурировать в честной человеческой борьбе), когда они начнут как-то хоть преуспевать в том, от них заразятся прочие, от наиболее близких им по уровню.

Это, являясь главным стимулом и двигателем в мире, т.е лучшим, сходится, в данном качестве, и с худшим. То самое единство противоположного.

Как пороки распространяются не от самых развитых, но вкусив, водки за углом в пятом классе, или чего ещё, самые тупые, отстающие в учебе, спорте, в нравиться девочкам, заражают подвигом (вперед выдвижением, тем, что они могут, а рядом – нет), тех заражают, которые тоже не первые и которые тоже хотят чем-то проявиться. .Поначалу – хотя б перед собой, а затем и перед другими.

Итак, из-за угла, выползают сначала не передние, а затем за ними по цепочке, от слабых ко всё более сильным звеньям, вплоть до самых первых.

Им не давали. Кто? Уже не такие умные, но понявшие уже, не сразу, но в последующие месяцы с октября, что им нужно наверх. И залезли. И не давали, естественно, править тем, кто внизу и кто даже может лучше их. Управляться. А зачем им лезть наверх было, если потом уступать?

Они там (по пути наверх, в борьбе) пренебрегали своими принципами, моралью, даже родными и близкими, дорогими людьми и приколами. И залезли таки. И затем уступить тем, кто никакие такие подвиги не совершал, а просто что-то там накумекал (себе в кайф) и залезет, спихнув тебя? И даже тебя не заметив (потому ему не спихиванье нужно, а чисто строить).

Так залезшие вынуждены были останавливать, что и всегда в любом обществе, но в честных обществах, капитала тоже, такое не прикрывается, там честно говорится – хочу наверх, чтоб лучше жить, и всех буду пинать, но в рамках законности. Чтоб, значит, не вылазило наружу.

А поумней кисли внизу, не понимая, почему не удается построить то, что уже известно как. И, не поднимая головы над чертежами и гайками (сварочными аппаратами), не видели, кто над ними и почему.

И таким образом верхние всё тупели, допуская до себя поближе только более тупых, чем сами. А иначе – подстава.

А умные внизу тупели, не пускаемые ни пахать, ни расти, ни умнеть. И полностью, к тому же, потеряли знания и о главном – об устройстве мира, о самой передовой его части – человечестве, и как и почему оно живёт и строится.

И потеряв всё, все навыки жизни, понимать и бороться, не стали эти умные уже вовсе ничем, и ничего от них уже не зависело вовсе при их таком ничтожном положении, во пониманиях важного и в умении борьбы за себя и против конкурентов (да вообще борьбы за что угодно и против кого угодно, совсем они без борьбы остались и пониманья её напрочь (как древние какие крестьяне на востоке, которым запретили оружие иметь)).

И так. На сегодня мы должны уже понять навсегда Что выхода нет. Что производить всегда придется в много раз больше, чем нужно для сожрать. И придется киснуть не производя лучшей жизни, вечной, без смерти и в вечном творчестве. Потому что естество, которое в нас заложено (и мы в том не виноваты, не мы закладывали, и на кого спихнуть, даже говорить не приходится, ещё чего не хватало*) не пустит это наше естество никогда нас жить по иному.

Можно вообразить, и утверждать на научных фактах, что выживали именно те сообщества, которые, даже в грозных условиях дефицита, шли не по пути конкуренции и старательного отбора всего у всех наперегонки, а поделяясь малым, успевали протянуть вперёд тех, в которых (обществах) каждый под себя пихал.

Второе. А и не обязательно утверждать конечное. Мера может быть. И в меру можно теснить, делясь тогда, когда видишь в том выгоду тебе, поддержать соседнего.

Т.е. разум, т.е. мораль высшая духа, на выживание должно руководить, и тогда будет лучше чем у соседа, уже беря не в узких рамках личного своего живота, а в более высоких категориях общественного бытия.