Народы, живущие на окраинах империи, поселяются на всей территории метрополии и вытесняют, некогда властителей, из всех ниш. В результате происходит захват империи новыми молодыми силами. Процесс естественный, многократно наблюдающийся в истории, не только Рим, и, пока что, не было случая, чтобы этот процесс был остановлен, течение его было изменено.
В тех же случаях, которые могут привести как, все же, остановку такого процесса, ситуация была иная. Заселения метрополии народами с окраин не происходило в массовом порядке, ослабленная империя отдавала часть территорий, власть пришельцам, но именно молодые силы с окраин, с периферии отбирали назад власть в центре и изгоняли чужих за пределы государства.
Великобритания, государства Европы и Россия плотно заселяются народами со своих бывших окраин, власть не перехватывается, а именно происходит вытеснение граждан бывших империй пришлыми, не имеющими ничего в менталитете (порядке жизни, приоритетах в культурных ценностях) от жителей центра империи.
Кто-то что-то хочет сказать против такого диагноза?
Что-то неточно в определении набора симптомов? В анамнезе подтасовки?
Какие варианты развития событий могут нарисовать контрагенты? Против варианта уступки страны пришлым с окраин культурам?
Население бывшей империи, придерживающееся некогда взглядов, мировоззрения империи, такое свое мировоззрение, как ведущее в жизни, утеряло. Взамен ничего имперского, и просто жизненного, не приобрело. Объединение этого населения вокруг каких бы то ни было идей и центров их формирования отсутствует. Присутствует тяга назад, и тяга вперед - но к формам, черпаемым из славного прошлого. Негативизм, критиканство, вопли о том, что плохо и ничего о том, как жить. Никто, из живших имперскими понятиями, не предлагает вариантов развития страны сегодня. Ждут политиков, решений, изменений. Реформ и становления. Пытающиеся объединится силы много говорят, часто криком. Но более всего - обличают виновников своих бед. Из предложений действия - только уничтожение тех, кто видится виновниками бед прошлых и настоящих, и тех (но - в гораздо меньшей мере - из-за сознания их организационного, силового, культурного - в плане идейности и гармоничности жизни и развития, превосходства), кто видится врагом сегодня, вытесняя с территорий и социальных ниш. Уничтожение или вытеснение пришлых обратно в районы их прежнего проживания не представляется, всерьез возможным, никому. Из желающих такого ни у кого нет сил и организации и возможности рассчитывать на такое, из имеющих какие-то остатки организации нет желающих, т.к. такие действия в гораздо большей степени могут ухудшить положение таких остатков организованности в стране, чем улучшить их положение. Имеющаяся система возобновления ресурсов, необходимых для функционирования общества, построена на все более разрушающихся и все менее восстанавливаемых структурах. Никто серьезно озабочен их восстановлением быть не может, т.к. никто не имеет достаточной власти, перспектив продолжения существования в этой стране в роли какого-то бы ни было рода хозяев положения. Потому те, кто может себе такое позволить, стараются как можно больше выжать из имеющихся в их распоряжении рычагов управления для создания себе лучшей базы при переселении в другую страну, остальные, сознавая все больше брошенность свою на поедание, вытеснение в нежизнеспособные условия новой культурой, стараются не понимать, не замечать неотвратимо надвигающегося положения полного бедствия, тешат себя иллюзиями, планами, мечтами, и продолжают зарабатывать на жизнь, кто как и где может на остатках разваливающейся системы хозяйствования.
Процессы, происходящие сейчас в стране, очень хорошо должны были быть известны всем, кто интересуется историей и сущностью развития обществ.
Но интересоваться таким всерьез не принято. Берутся отдельные моменты и волюнтаристски проецируются на части же современной ситуации. С приятно детально разработанными выводами, планами выхода из кризиса за счет применения, или самопроизвольного прихода некоторых спасительных средств, подобных таковым в прошлом.
Нет суммы. Да и отдельных частей (для спасительных операций) недостаточно.
Что делать? Смириться с потерей цивилизации, стараться выжить по одному, дергая в дальние страны, или приобщившись к нарождающемуся миру в качестве чего-то нужного ему? Принимая его порядки, мерила, ценности?
Или стараться объединиться? С кем? На какой основе?
Объединения гласные, кричащие о своей сущности как национальных единств, до сих пор не проявили настоящей своей сущности, на которой только и можно объединяться. Крики - "Мы - русские!" не могут поднять на единение и возрождение не по причине отсутствия проработанных экономических и политических программ и платформ движений, а по отсутствию такой идейной платформы, которая могла бы привлечь, показаться притягательной и перспективной - именно своей идейной сущностью. Не голой идеей в одной фразе, а идеей жизни, каким порядком.
Как строить хозяйство, какую долю в нем уделять общинному и частному. Какие институты, какой направленности в условных политических терминах создавать как управляющие государством - дело десятое и легко решаемое при наличии одного - культуры, в которую объединена часть людей, истинно желающая жить в этой культуре.
Ведь нет объединения ни религиозного, с верой людей, глубокой, в ценности и реальность такой жизни, в такой культуре. Ни чисто национальной идеи и основанной на ней системы ценностей, диктующей жизнь, ее формы и методы создания, обеспечения ее.
Отношения к себе, кто мы. Как определяемся, в каких границах верований, воззрений, чувств, отношений к себе, к другим общностям - ничего этого нет. (Ложь, привычка не договаривать, недоопределять, пускать пустышку и прятаться за нее, играя на неопределенности - возможностью менять недоопределяемые части - по ситуации - вот что держит всех деятелей - все они воспитаны именно на таких принципах формирования идей - недоидей, недовзглядов, недопрограмм. Никто не определил в полной мере все части жизни, отношения к ним. К себе, к своим частям. Кто мы, как относимся друг к другу, каковы границы нашего народа - по качествам нашим, кто может и должен нами управлять, и как мы относимся к таким-то народам, культурам, их проявлениям, их отношениям к себе, и как должны реагировать на такие-то действия по отношению к нам. Ничего это нет. А именно это, определенное во всех перечисленных частях, отличает определенную систему по которой можно жить, по которой может захотеться жить, от тех принципов, которые можно провозглашать, но жить по которым нельзя, не полны они. Так люди шли за системами, предлагаемыми, порой, отдельными личностями. Но системы полно обрисовывали как жить, и людям могло понравиться жить по ним. Нет единых взглядов, понимания поведения в конкретных ситуациях, нет и не может быть и единых действий. Да, прописать очень многие конкретные линии поведения в конкретных случаях. Но даже принципы таких действий, отношения к серьезным жизненным явлениям не прописаны ни в одной декларации русских объединений.)
Зверские крики в недостаточной степени заменяют неопределенность в этой сфере.
Объединение всех русских сил на единой платформе возможно только тогда, когда эта платформа будет живо интересовать и удовлетворять всех, могущих принять участие в жизни русского народа как его составляющая.
Ни одно из направлений объединения русских такой платформы не имеет.
Т.к. платформа эта должна выражаться в большем, чем в неясном, хотя и горячем, желании чувствовать себя русскими и в таком качестве жить на этой земле - по своим законам, - но где они, эти законы?
Качество "русские" - чем оно определяется, помимо названия?
Ответа на этот вопрос нет ни в программах, текстах, ни, важнее, в головах и сердцах.
Общность советский народ, не будучи достаточно монолитной, объединенной, все-таки смогла вытеснить понятие и понимание и чувствование русскости. И до этого происходило объединение во что-то, типа "россиян", народов империи, едино отражающим угрозы империи извне и порой достаточно плотно объединяясь во внутренних делах.
Но, если народы окраин - не сохранили, а - возвратили свою идентичность, на основе, в основном, старательного возврата к порядкам прошедших времен, не изобретя ничего нового, вернулись к тому, что имели сотни лет назад, то русские и схожие с ними по формам развития народы не смогли, возможно, в большой части - не захотели, вернуться к традиционным историческим формам, и остались без формы, не наработав новых форм.
Крики о формах, подобных временам Минина и Пожарского, и любым другим, не могут служить основанием для объединения сегодня, в силу большого отличия современных русских, их менталитета, понимания и желания жить такими-то формами, от людей тех прошедших эпох.
Большинство русских совершенно не склонны отказаться от своей индивидуальности (от старания сохранить, и преумножить личное достояние) в пользу общего блага народа. В отличие от народов, приходящих заселять бывшую метрополию с окраин.
Приверженность комфорту, планированию жизни своей - как именно достояния своего, и цели своей жизни - в обустройстве именно ее, своей личной жизни, остается миропониманием и мирочувствованием подавляющего числа российских людей, несмотря на всю упрощенность сегодняшнего их быта и культурного содержания. Пусть в этот образ, их жизни, не входит коллективистское из СССР - так оно и не должно и не может входить, давно подмененное полностью индивидуалистическим. Брежнев еще в конце 70-х поставил перед советским народом задачу не построения общего блага, общего счастья, коммунизма, а "дальнейший рост благосостояния советских людей", явно имея в виду рост бытового обеспечения отдельной семьи или отдельно живущего индивидуума.
Замена коллективного русского на коллективное советское если и произошла, то на краткий исторический срок, и закончилось коллективное задолго до развала Союза.
Разобщенные по благоустроенным, и не очень, квартиркам советские люди все более мыслили свою жизнь и будущность в наращивании уюта, модернизации обстановки в плане стенок, гарнитуров, уголков, но вовсе не мыслили себя частью единого народа, общности, стремящейся к какому-то общему развитию ради каких-то общих целей. Подобное мировоззрение в советском обществе 70-х - 80-х было дурным тоном и подлежало осмеянию, было предметом шуток, анекдотов и осталось таковым посейчас, кроме тех слоев, где понимание необходимости спасаться коллективно стало нагнетаться в последние годы.
Так кто может спастись? Одиночки, выхватывающие или выпрашивающие у сильных куски и стремящиеся спрятать их понадежнее, в банки за границу, в недвижимость там же, и быть готовыми туда же и удрать? Патриоты, мечтающие жить здесь, но - на что? В какой форме, с каким управлением и в какой своей структуре - кем, и на кого совместно работать? Не совместно, поодиночке - на кого угодно, кто возьмет, это понятно. Но брать начинают все меньше, и движется к ситуации, когда брать будет некому. Пришлые имеют свой контингент на все посты и виды работ и не нуждаются ни в ком чужом.
Как будет завершаться история распада империи?
Кто-то мечтает о ее восстановлении?
Силой чего? Духа?
Основанного на чем? Вере? Во что? В какой строй - порядок жизни?
Кто должен быть во главе и какие формы объединения вокруг сей главы остального народа? К чему, к какой форме стремиться может весь этот народ?
Слова о царе или прочих формах не облекаются в достаточно реальные, привязанные к ситуации содержания.
Царя выбирает народ. Не совсем так, могут и бояре, и пришлые люди. Но народ должен иметь если не силу держать над собой царя, то возможность верить в свою жизнь под данным государем. Или, хотя бы, практическую систему жизни под ним. Ничего не знать, не верить, но управляться уже состоявшейся силой, которая будет иметь народ под собой, как нужный ей инструмент.
Где такие силы, что пришли бы владеть нами с достаточной степенью добра к нам, с предоставлением нам возможности жить?
Таких сил не видно наверху.
Но и ниже силы не предлагают ничего тем, кто мог бы составить им силу, и не имеют собственной силы для воцарения на этой земле.
А вариантов-то, оказывается, два. Для местных. То ли их используют в качестве силы, объединив на указании достижимой и годной, и желанной потому, цели - форме их жизни. Или придет сила, которой местный народ нужен в качестве необходимой поддержки. Таких вариантов в наличии, годящих для местных, нет.
Не для местных.
Пришлые вытесняют. Остаются те из местных, кто вписался, притерся, влился, или используем на основании какой-то нужности в конкретных , небольших всегда, делах (грязные работы, для суперспецов - по их специальности, если поймут такую их нужность (мечтайте, воображающие себя сверхспецами)).
Вариант следующий. Приход силы, помимо пришлых заселяющих. Силы большой, доброй. Непременно настолько, что народ оставит в покое и даже даст насыщение. Схоже с наличием силы в местных выдвиженцах, да вероятность такой маловата.
И что? Что делать-то будем, на чем сидеть и с чем ждать разрешения?
С водкой, пивом? Так их бросить - недостаточно для совершения жизни.
И объединиться вокруг некоторых хриплых горл тоже недостаточно.
Нужно объединение такое, чтобы поимело силу брать власть и давать жизнь. Своим частям.
И уже против тех, кто обосновался здесь, кто не является, уже, пришлым элементом. А является вновь поселившимся, пусть недавно, но прочно. И с ними - не так уж сложно, если своя сила достаточна на утверждение жизни на этой земле. Могут они влиться в эту жизнь, сколь угодно отличной от всех прочих, живущих здесь, частью. На что представители их и намекают, не всегда, возможно, и лукавя. Можно вытеснить тех, кто возомнит себя обязанными не допускать порядков здесь помимо их желаний.
Но где сила, дающая жизнь?
Нет наверху тех, кто хочет стать такой силой.
Они не молоды, по созданию своей сущности, они имеют не так мало, и устали, чтобы начинать заново. И не нужно им такое, с нуля, на пустом месте, и идейно и хозяйственно пустом. Они на это не идут и не пойдут.
Где, откуда возьмутся другие, пойдущие?
Лидеров нет потому, что нет идеи, на которой взросли бы эти лидеры. Нет, долго не было тех, кто пестовал бы эту идею. Идею культуры, идею той общности, которая, не поведя за собой миллионы, повела бы те тысячи, что смогли бы взять в свои руки бразды.
На обличении виноватых (в прошлых и сегодняшних бедах) выехать можно, взрастить идеи, наработать навыки общего действия, на деле уничтожения сих виноватых. Если они не сбегут.
И это - путь. В битии общего врага рождается единение. Нарабатываются единые восприятия и приоритеты, единство взглядов и, на всем том, идейном и культурном, возрастают вожди.
Так что, бить ерпеев, к примеру, полезная штука.
Как побить, и кого, на окраинах. Не сильно даже, тех, кто возбухает нехорошо, оскорбляя общинное (национальное, к примеру) чувство.
Не давать себя в обиду - с этого может начинаться.
Объединяться на этом - хороший тон.
Давайте.
жилы под рукой. Соседей хватает. Есть и несильные, на ком можно потренироваться (пока сами не окрепли). Это все - кусающиеся по мелочам, но противно, живущие за своими заборами, но лезущие через них плюнуть.
Это не та молодая сила, что живет среди вас. Она и сильна, и позиции у нее хороши, прям среди вас. И может она стать вам сродственной, найтись могут общие основания жизни.
Так что, жилы и те, кто лает через забор на окраинах.