Я воспитывался на Проханове. Другие тоже хорошо пишут, но мне не понятно. Не потому, что Проханов проще, я не все у него понимаю. Но мне он доступнее. Он говорит много, и я не все могу понять, но что-то понимаю. Я вхожу в него, понимаю животом. А другие то путают, все же так кажется, то апеллируют к большинству, а я его не знаю. А Проханов не стесняется объяснить все.
Меня не пускают к нему. Так получилось. Даже читать не всегда получается. Что-то клинит. А потому, что я иногда комментирую. Не чтобы проявиться, а иногда возникает. Не хочешь, но потребность растет. Знаете как. И, бывает, пробивается. И ты что-то говоришь. И тогда недомолвки. И начинают злиться, или ругать. И ухожу. Меня иначе не пускают. Лучше сам.
Потому теперь я без Проханова.
Но это ничего. Я и с другими могу. Только иногда тоскливо. Все же у него нечто.
Я потому и сказал. Что с другими он другой. Лучше.
Я не знаю, что сказать еще. Но хочется.
И не потому, что жизнь такая идиотская, и, как говорят мне, Горбачев идиот. Это не так. Не в том дело, всё.
Мы и сами могли, не хуже. Т.е. попадать.
Но так получилось, что он начал.
И теперь получается что во всем он.
А мы и раньше так делали, и были демагоги еще много.
Но мы, опять же, связываем с тем, что стало знаком. Что дало свое имя и вес. Явлению и событию. И стало символом и нарицательным.
И то, что мы теперь такие, не они вина. А они только назвали, своими именами.
Бог с ними.
Им так легче.
Ну а нам остается пребывать.
И от путаницы букв даже смысл меняется, до нехорошего.
А это мы привыкли.
Что, когда путаем все.
Но привычка великая сила. И теперь мы все так, не можем не так. И это хорошо. Потому что, когда все одинаковы , то понимания достичь легче, и мы будем все больше понимать друг друга, пусть ничего не понимая в том. Чего не можем. Но поняв друг друга, мы поймем себя и на этом остановимся. И станет хорошо. Ведь главное - остановиться. Сделать что мог, и замереть. Чтобы не напортить. Чтобы не натворить то, чего не можешь.
Сознание границ, или остановка на грани... Это благо. Степень компетенции, как говаривал Горбачев.
Он не преступал. Он был всегда во. Не вовне а в.
В том, в чем мог.
И не его вина, что его погрузили.
Взвалили на него все, чтоб вез. А он и не не мог. Он прост и не видел.
И потому так.
Не надо было.
Теперь уже поздно.
Ничего не исправишь.
Но - по правде. И не могли. Некому было. И нечего. Не видел никто.
Не было ничего такого, что могли.
Это можно воображать, что было.
Что были силы, которые могли.
Так и про 17-й и про прочее бредят.
Не было ничего. Кроме того, что было.
Потому и было.
А что сейчас можно нагородить, напридумывать... Это можно.
Но такого быть не могло. Потому что не было, и потому и не было.
А сейчас можно напридумывать всем другие мозги, варианты и морали.
И они, как будто могли по иному.
Не могли.
Власов не мог. И Краснов, Юденич и пр.
Керенский мог, он все мог. Потому что ничего. Единство противоположностей.
Ему что вставили бы то он и мог.
Но не нашлось.
И эта их вина, что их не было.
Не было тех и таких, которые могли.
Кого ни возьмете, все они могли только то, что случилось.
Никто из них не мог большего. Иначе бы сделал.
И находить их ошибки можно. И воображать, что могли они иначе - пожалуйста.
Но не могли они все это, так много, в разных местах, не так, как они делали.
Потому что даже в одном месте, одно движение чтобы не так сделать (как получилось), они должны были быть очень другими во-многом. И не одно оно, это действие. Оно из многих состоит.
Так-то.
А вы говорите - Проханов. Проханов сам мог. Он сделал.
А мы можем только ушами хлопать.
А может, это и не Проханов. Я и забыть мог.
Но даже если и не он, неважно. Важно, что мог.
Что кто-то сказал, мог сказать, по крайней мере.
И сделали бы так, как сказано.Если б нашлись те, кто такое может.
Вот так все как будто бы сложно, а на самом деле просто.
И все можно описать, рассказать, обмыслить.
Если не стараться.
А просто сказать, то, что думаешь.
А стараться - напружишься и запутаешься.
Так что не надо.
Берите пример с гениев.
Они не напрягаются.
Это кажется только, что гений - это все работа и работа и напряжение. Трудолюбие и вечный непокой в поиске истины мира в себе.
Не так это.
Они пружатся только в постели, ища что-то в себе.
А как нашел. Просто льется из тебя как понос. И ты не знаешь, на каком слоге кончишь и что дальше выскочит.
Но это не страшно.
Чтобы не сойти с ума, нужен всего лишь самоконтроль.
Если ты себя видишь, со стороны, если в любой, ну почти, момент можешь остановиться. Сказать себе - стоп, и сделать наоборот, то ты в порядке. С ума ты можешь и не сойти.
Так что, что все гении сумасшедшие, это лажа.
Не все. Они знают, куда идут. Только не всегда.
Всегда это не нужно и невозможно.
А нужно извергаться, самораспускаться и давать волю тормозам.
И не на водке. На водке и наркоте это каждый может, и казаться себе гением.
Не надо этого. Это теряет мобильность. Возможность управлять потоком и приносить большее.
Надо доверять себе. Проверяя. Надо пробовать и находить без средств экзальтации. Искусственным путем. Сходить насухую гораздо круче. И по результатам.