Этот пацан может хорошо писать о людях, о их чувствах, - когда его несет.
Но серьезные проблемы он поднимать не может. Не хватает наработок. Он редко об этом думал и никогда не умел всерьез. Обнимая всю проблему, все связи ее частей. Варианты развития событий и причины всего.
Он добрый парень, и, конечно, хочет хорошего. Но такими заклинаниями можно отвратить от всего серьезного и уверить в невозможности разумного на поприще общечеловеческого счастья.
Критика его мутных излияний хороша только тем, что выдает популярные идиотизмы современного общества.
(Псикритические примечания приведены в скрытых комментариях под знаком
Ни разу за всю историю человечеству еще не было столь ясно, что оно на распутье.
(*)
Еще не было столь ясно (интересно - кому?), что человечество в полном мраке, ничего не понимает, и не хочет понимать, т.к. научилось бояться всего, всех перспектив, любого будущего, и главное - бояться предвидеть, видеть и мыслить.
Одна дорога ведет к утрате последних надежд и отчаянью. Другая - к полному вымиранию. Дай бог, чтоб нам хватило мудрости сделать правильный выбор.
(*)
Слишком стандартный юмор для данного текста. А суть - утратить надежды невозможно, этого мы себе не позволим. Вымирание прет. А выбор делать некому. Некому видеть реальность. И что-то творить с ней. (И да - всё это уже было. Ничего нового и невиданного. Большими могут быть масштабы, гибнущей на сей раз цивилизации. Может погрести под своими развалинами и планету, многое на ней. Но суть и формы гибели цивилизации неотличимы от прежних таких эпизодов.
Я говорю об этом отнюдь не с унынием, а лишь с кошмарной уверенностью в полной бессмысленности бытия, что может быть ошибочно расценено как пессимизм. Это не пессимизм. Это просто трезвое понимание трагедии современного человека.
(*)
Уныние есть. Но привычно давится набором дешевки. И болтовня о проблемах заменяет их решение. Вышучивание проблем - тем более.
(Под "современным человеком" здесь понимается всякий родившийся в период между заявлением Ницше "Бог умер" и первым исполнением шлягера "Твоя рука в моей руке".) Есть два способа описать эту трагедию, хотя философы-лингвисты предпочли бы свести ее к математическому уравнению - его легко решить и носить с собой в бумажнике.
(*)
Оно решено. Пей и пусть все идет к чертям. Но воображай при этом, что всё очень хорошо - в этом сила духа, правда жизни и путь. Всё. Более ничего. Кто пытается иначе - враг человечества. Зачем смертельно больному, и не собирающемуся выживать, открывать правду о его положении?
В простейшем виде проблема такова: можно ли постичь смысл жизни, имея мой размер брюк и ширину плеч? Вы ощутите всю сложность этого вопроса, признав, что наука надежд не оправдала. Конечно, ей удалось победить множество болезней, расшифровать генетический код и отправить человека на Луну; но оставьте восьмидесятилетнего наедине с двумя юными медсестричками, и ничего не случится, как и в прежние времена. Ибо подлинные проблемы неизменны.
(*)
Проблема одна - нет поводыря. А сами бараны не могут. Во главе встают козлища, и воображая себя волками, прут в ничто. Не умея видеть и прокладывать.
Произведите тип, вид, который может развиваться сам, по своему разумению. Такого пока не было. Жалкие намеки смущали нежные души. Но всё всегда оставалось в зачатке. Несколько лет, и подвижники прогресса погребались под кучей своих и сотрапезников грехов и слабостей, разучаясь видеть мир и находить в нем дороги.
В конце концов, можно ли увидеть в микроскоп человеческую душу? Вероятно; но, судя по всему, только в очень мощный, с двумя окулярами. Мы знаем, что мозг самого современного компьютера не столь совершенен, как мозг пчелы. Правда, это же можно сказать и о некоторых наших родственниках - но с ними видишься только на свадьбах, по особым случаям, а от науки мы зависим постоянно.
(*)
Мозг самого несовременного компьютера по некоторым параметрам совершеннее человеческого. Остается дождаться, когда в компьютер, случайным образом, как всё до сих пор в природе, вставят нужного направления программу, и она поведет. Куда ей втемяшится.
Допустим, у меня появились боли за грудиной. Врачи велят сделать рентген. Но что, если от облучения я заработаю что-нибудь пострашнее? Обдумать всесторонне не успеваю - кладут в реанимацию. Дают кислород, и тут, естественно, какой-то практикант решает закурить. После чего на глазах изумленной публики я в одной пижаме пролетаю над зданием Центра международной торговли. И это называется наука? Да, безусловно, благодаря науке мы умеем пастеризовать сыры. И что говорить, в компании без предрассудков сыр - штука приятная. Чего не скажешь о водородной бомбе. Доводилось вам наблюдать, что бывает, если она скатится со стола?
А что проку от науки тому, кто в одиночку бьется над извечными загадками бытия? Откуда взялся мир? Давно ли? Началось ли все со взрыва или по слову Божию? Если по слову, то почему было не произнести его неделькой раньше, чтобы мы застали побольше теплых деньков? Что конкретно имеется в виду, когда говорят "Человек смертен"? Судя по всему, это не комплимент.
(*)
Загадок нет. Они всегда разгаданы. Человек не умеет жить в неопределенности. Что-то принимается за истину, и - вперед. По кругу. Утвержденных, как верное, дел и болячек. До схождения по спирали этого круга в дерьмо, из которого приходится выбираться с некоторым приложением разума. Но как только несколько полегчает - вновь маразм беспамятства. Человек все еще не состоялся, как живущий разумом, с использованием его постоянным и необходимым, и катится туда, куда катят его необузданные пониманием всё более мощные и бессмысленные движения.
Да и религия, увы, настроения уже не поднимает. Мигель де Унамуно где-то восторгается "неутомимой настойчивостью разума", но ведь она не всякому по плечу. Особенно при чтении Теккерея. Я часто думаю, как, наверное, легко жилось первобытному человеку, верившему во всемогущего доброжелательного Создателя, который присматривает за всем на свете. Воображаю его разочарование, когда жена вдруг начинала терять талию. Современный человек далеко не так безмятежен. Он ввергнут в пучину безверия. Он, как это деликатно называют, некоммуникабелен. Он повидал ужасы войны, он знает не понаслышке, что такое стихийные бедствия и вечера знакомств.
(*)
Первобытный ни во что не верил. Не умел. Что ему мерещилось, и что "было", он принимал, часто равно. Но действовал так, как получалось хорошо - по результату. Он более был практиком. И бил тех идолов, которые не приносили успеха.
Современный научился закрывать глаза на созданный его же усилиями мир и живет в дикой вере в благоденствие, успешное завершение всего, хватаясь за всё новые заверения в благополучии. И более ничем современный не занят. Слепые движения, результат которых он не только не предвидит, но и не видит, и уверение себя в необходимой ему сладости. Он научился жить иллюзиями и только так и живет. Любые трудности, катастрофы и войны только укрепляют его в необходимости ничего не видеть, не знать.
Мой близкий друг Жак Моно любит порассуждать о хаотичности Вселенной. Он убежден, что все на свете появилось по чистой случайности, за исключением его завтрака, который - тут не ошибешься - состряпала домработница.
(*)
Вера в следствие и причину налагает ответственность, когда принимаешь себя за возможного к волепроявлению. Такую ответственность не можно, сегодня, распространять более, чем на завтрак.
Да, вера в божественный промысел вселяет спокойствие. Но ведь это не снимает с человека ответственности. Разве не сторож я брату моему? Сторож. Любопытно, что лично я делю эту честь со смотрителями городского зоопарка.
Без Бога мы чувствуем себя сиротливо и создаем себе кумира в виде научно-технического прогресса. Но что может объяснить научно-технический прогресс, когда новенький "бьюик" (Нат Зипский, мой хороший приятель, не поездил на нем и трех дней) влетает в витрину ресторана "Телячья нежность" и посетители едва успевают броситься врассыпную? За четыре года мой тостер ни разу не сработал как следует. Я действую точно по инструкции, закладываю ровно два ломтика хлеба, и через секунду он выстреливает их обратно. Как-то раз таким выстрелом сломало нос одной дорогой для меня женщине. И мы надеемся, что гайки, болты и электричество решат все проблемы?
Конечно, телефон - дело хорошее. Да и холодильник. И кондиционер. Но ведь не всякий кондиционер. Не тот, например, что купила моя сестра Хенни. Он работает с диким грохотом, но прохлады не приносит. Вызвали мастера. Стало хуже. "Ну, на нет и суда нет, - сказал мастер. - Не нравится - покупайте новый". Сестра стала упрашивать, но мастер попросил не действовать ему на нервы. Этот человек явно некоммуникабелен. К тому же он все время улыбался.
Беда в том, что нас не подготовили к жизни в технократическом обществе.
(*)
Именно. Нас не подготовили к жизни в мире, самостоятельной. Нас подготовили быть баранами в стойле. Мы способны совершать предписанное и заученное, но не можем видеть реальность, понимать необходимое и совершать его.
Что поделаешь, политики либо некомпетентны, либо продажны. Иногда и то и другое вместе.
(*)
Печальнее, и основательнее, что они, и все прочие, непроходимо тупы. Не имея потребности и способности к развитию, к совершению разумных действий, от мыслительной сферы, мы имеем и в лице политиков, и себя, и всех прочих, - баранов, теряющих вожаков по мере превращения в баранов всех. Так ставили, имеющие власть менять, и погибли. В перспективе и поколениях, попав под машину делания всех баранами. Коими управлять - легче, но уже некому. (А умные, кто критиковать может, в политику не идут. Наслаждаются менее тупыми, склочными и опасными мероприятиями и формами жизни.
Государству нет дела до нужд маленького человека. Уже в пять минут седьмого бесполезно звонить в Конгресс своему депутату. Не отрицаю, демократия пока остается наилучшей формой общественного устройства. В демократическом государстве по крайней мере охраняются права человека. Никто не вправе без веских оснований подвергнуть гражданина пыткам, бросить в тюрьму или заставить досмотреть некоторые бродвейские шоу.
(*)
Создание иллюзий - единственная роль государства, как и всего прочего. На данном этапе развития человечества.
По сравнению с тем, что творится в Советском Союзе, это - небо и земля, конечно.
(*)
Только что и далее - просто глупый бред. Человеку хочется что-то сказать. Увидеть и просветить, но навыками видения он не обладает. Поэтому надеется на старое - ляпнуть, авось что попадется. Попадается. Немного, ограничено, после чего уже вовсе ничего.
В тоталитарном государстве человека могут приговорить к тридцати годам исправительно-трудовых работ только за то, что он насвистывал. Если через пятнадцать лет он не перестает свистеть, его расстреливают. Плечом к плечу с варварством фашизма шествует по планете терроризм. Никогда за всю историю человек так не боялся включить электромясорубку: а вдруг она взорвется?
Насилие порождает насилие, и, по некоторым прогнозам, вскоре доминирующей формой общественных отношений станет взаимное похищение детей. Перенаселение накалит все проблемы до предела. Цифры свидетельствуют, что уже сейчас на Земле живет гораздо больше народу, чем нужно, чтобы перенести самый тяжелый рояль. Если призыв прекратить размножение не будет услышан, к 2000 году негде будет сесть пообедать - придется ставить стол на голову незнакомым людям. Они будут вынуждены неподвижно ждать, пока мы закончим с компотом. Неизбежно разразится энергетический кризис: автовладельцам будет отпускаться бензина ровно столько, чтобы сдать назад на полметра.
Но мы не желаем принять вызов, предпочитая одурманиваться наркотиками и кексом. В своем либерализме общество зашло недопустимо далеко. Когда еще так расцветала порнография? И вечно попадается третья-четвертая копия, на экране ничего не разберешь. Надо признать: у нас нет ясных целей. Мы так и не научились любить. Нам не хватает лидеров и четких программ. Мы разобщены духовно. В полном одиночестве мы проносимся по жизни, срывая друг на друге свое отчаянье и боль.
(*)
Любить научались и разучались. И духовно бывали объединены. Находить выходы, даже не в самых трудных ситуациях, самим, целенаправленно, строить свою жизнь, более чем в объемах узкого технологического процесса (в любой сфере) - не умели никогда. Учет всех необходимых частей процесса - не принят. В лидеры нужны умеющие строить сразу для всего. Сразу - не мгновенно, но так, чтобы действовать - во всем мире, а не в отдельных, как бы не связанных его частях. Такой вид человека до сих пор просматривался только намеком, в тех, кто какое-то время мог вести часть общества путем осмысленным и успешным. Но воспитание всех к покорному бараньему свело возможность появления вида истинно живущему с использованием разума к невероятно малому шансу. Такого вида деятели могут появиться только вопреки всему, существующему в наших системах, как вызов прущей гибели, в судорогах ращения себя в сопротивлении всему в среде.
К счастью, мы пока еще не утратили чувства меры. Таким образом, подводя итоги, можно с уверенностью сказать: будущее сулит нам огромные возможности. Но также таит западни. Надо умудриться не попасть в западню, не упустить возможностей и вернуться домой часам к шести.