Я же говорил, что истина проста и просто достижима (без перенапрягов). Только расслабиться и запеть.
Когда люди начинают сходить с ума, в большинстве случаев они уже не могут остановиться. Условия, заставившие их сходить, чаще всего не убывают, не исчезают, а являются поворотом к нарастанию таких условий. Это условия их жизни, внешней среды, это условия в их организме и личности, совместно с условиями среды выливающиеся в изменения организма патологического характера.
Остановка возможна лишь при травматическом характере увечья, воздействии, носящем локальное (хотя бы в среде возникновения), не являющееся свойством среды, путем ее развития и сутью заполнения. Тогда сумасшествия - удел немногих, попавших под такую травмирующую часть среды, и с тем в себе, в организме, в личности, что претерпевает, от этого травмирующего в среде, необратимые (вновь к нормальной форме) изменения в организме и личности.
Когда же явные психические отклонения затрагивают большинство живущих в обществе (в данной среде), когда нарастание психически ненормальных действий, форм, являющихся причиной психических отклонений, нарастает, и длительное время, есть смысл понять о патологической среде, о составе ее, ведущем к таким отклонениям.
Разумеется. Мы, прежде всего, обязаны говорить о самых явных, гнусных и нетерпимых проявлениях человеческого безумия.
О актах вандальского отношения к лучшим, из живущих на земле. О неприятии и ненависти к представителям еврейского народа и ко всему сему народу в совокупности (к его чертам, к его существованию, ко всей его сути, всем его чертам, ужимкам, ко всем настоящим и приписываемым грехам и неприятностям в сем народе).
А затем уже мы можем, по наличию свободного времени и сил (от защиты евреев посредством неистовых воплей и понуждения к их всё большей ненависти путем смакования возможностей совершения ими вселенских грехов), можем переходить к остальным чертам общественного бытия чертовски ненормального типа и вида.
Как-то съедение собственных детей или небрежение их жизнью, воспитанием, благополучием, состоянием, отдачу их в любые руки, среду, организации, условия, и превращение их в любой степени идиотов, маразматиков, преступников и несчастных, но, полагаясь на всё более извращенные шаблоны жизни, в данном нам на сей момент обществе, мы оставляем детей наших на поругание этими все более извращающимися условиями и обычаями. Далее. Мы оставляем себя, своих близких, недавних друзей и родственников на такое же развращение, поругание и уничтожение сиими ухудшающимися условиями среды. (В коих мы, вынужденно, виним евреев, - не имея иного выхода, возможности, необходимой отдушины и необходимого понимания, - чем и делаем вопрос об евреях основополагающим (сводя все беды и причины к ним)).
Мы хужеем, теряя всё человеческое. Теряя самои возможности быть человеками, иметь человеческие радости, горести, чувства, понимания, друзей, родственников, любовь, чувства, печали и радости, жизнь и прозябание, перспективы, труд и прочие занятия.
Мы хужеем, но мы не хотим этого. Замечать. Не становиться такими мы уже не можем. Так хоть не замечать, в полной мере, в большой степени. Дабы не омрачаться столь сильно, чтобы жизнь наша превращалась в полный кошмар и безнадежность.
Так мы спасаемся. Так мы адаптируемся, спасая себя от еще больших степеней помешательства. Тормозя приход в них, переходя в формы менее буйные, что отодвигает наши суициды и полное безнадежное взаимное пожирательство, но и сим славным путем тихого мы приходим к тому же, чуть погодя, но с еще большей неотвратимостью. Тихое течение болезни тем лучше, что приводит организм (в т.ч. психическую его часть, в т.ч. организм общества) в состояние полного неискупления, неисправимости, неизлечения - более мягко, незаметно и более зло, более глобально, повсеместно, до всех частей, органов и тканей поражая слабо сопротивляющийся, смиряющийся, тихо, по частям, отдающий живое, перерождающийся во всё более отвратное, слабое, нежизненное, не могущее сопротивляться.
Так обстоят дела на планете на данное время. И с этим можно посчитаться, если поиметь силы на такое. Но кто же захочет на такое поиметь и использовать? Когда есть несравненно более приятные возможности жить в свое счастье, свое удовольствие, уважаемым людьми, собутыльниками, соучастниками, даже соратниками и родными и близкими, сходя с ними с ума ровно, незаметно, согласованно, гармонично, не замечая ни за собой, ни за ними в зеркальных отражения друг в друге все более, но постепенно и согласовано во всех изменяющихся в невообразимое (еще недавно) черт, понятий, форм и структур.
Но так и должно быть. По законам развития. Раз так есть.
Нужно просто понять это (что раз есть, значит так должно быть), принять и получить наибольшее, что можно в данных условиях. Расслабиться под клиентом, под неотвратимым, что может быть полезнее, несравненее и способнее, чем мудрость. Принять то, чего не можешь изменить.
А можешь? А что ж тогда не изменяешь? Не хочешь лучшего?
Чушь.
Разумеется хочешь. И очень. И всё отдашь ради лучшего.
Но раз не можешь, не отдаешь, не побеждаешь, не выбираешься, раз живешь в этом направлении развития, то необходимо понять неотвратимость, данность и нужность такого. И смирившись с путем, понять красоту его, его выгоды и прелести, и возможность жить в нем, найдя силы, мужество и умения (наработав) чествовать и в этих условиях, и на этом пути сползания в то, что еще недавно, по незнанию, по неокунанию в сие, мог принимать только за маразм и конец, а сейчас должен, вынужден, если хочешь жить и наслаждаться, радоваться и петь, принимать как должное, понимать как лучшее, и стремиться к нему всеми силами души, понимая такое своё как свой искренний желанный путь и наслаждение цели.
Так зиждется всё.
И нет нужды описывать все прочие беды. Как-то, кажущуюся гибель экологии (которой нет, а есть среда, представляемая больной, в не туда изменяющейся), нет неправильно строимого и неправильно нарастающего, а есть то, что поначалу не поняв, а затем сможешь увидеть верным и приемлемым, и лучшим, если раскинешь, и осознаешь необоримым и единственным (из возможного).
И так со всем, и нечего печалиться. Вся жизнь впереди, как говорилось в любимой песне. И не надо унывать. С такого лучше не будет.
И потому - вперед.
И когда же мы достигнем светлого, описываемого лучшими страждущими по лучшему в своих новеллах всю историю? Уэллсом в его неуемных мечтаниях?
А чем мы, уже давно, не йеху, с распялятыми ртами, от вожделения цветов и лугов, и с непрерывно трудящимися на нас машинами, с их неукротимыми исполнителями и владыками, глубоко под землей.
Нам хорошо. Нам должно быть хорошо и иначе не может, если мы воплотим всю мощь нашего интеллекта на единственно главное и возможное, на построение счастья нашего единственно возможным и нужным путем - построением его в лучшем, главном и единственном - в себе, в своих ощущениях и утробе. Запустив туда самые сладкие мечты и претворения из накопленного светочем и гением человечества.
И в этом нам в помощь всё, обретенное нами на скользком пути. Компьютеры средства коммуникации и связи, водонаселения и массовой культуры, собственного аутизма и привнесенных методов тренировки.
Ура. Мы должны понимать это.
Мы не должны падать особенно важными частями, и духом устремляясь к вершинам, добытыми цивилизацией, поддерживаемые достижениями техники, науки, сладострастия, пижонства, культуры и образования, искусства и любомудрия, суесловия и всех прочих частей, да и религии обязательно, не упуская ни одну из открывающихся возможностей, мы должны создать себя лучшими, из существовавших до сих пор, потому что всё лучшее наработанное - для нас, не для того ли страдали наши деды (в непрекращающейся междоусобной борьбе).
И скинув иго непредвзятых, или привыкнув к нему и ассимулировав его в себе, мы познаем счастье, ибо иначе как же еще, ибо иначе зачем же жизнь, ибо иначе и не стоило бы и быть не может.
Нам дано всё, мы лучшие, надо верить в то, как говорят даже женщины. И поддержанные ими и всеми слабыми и мятущимися страждущими, мы придем туда, куда надо. А может уже пришли. Понять, остановиться, насладиться, запеть, лечь и наслаждаться.